Свобода абсурда

Автор  Юлия Генделева Пятница, 25 Март 2011 

Опубликовано в Онежская маска-2011  |    | 

С. Беккет. "В ожидании Годо".

Негосударственный авторский театр "Ad Liberum"

Повезло. Причем всем со всеми. Режиссеру – найти своего автора, свой стиль, своих актеров. Актерам – встретить своего режиссера. Публике – иметь возможность видеть настоящий театр абсурда. С этим ведь везет не всем и не всегда. По счастью, Снежана Са-вельева знает и любит театр абсурда и умеет с ним обращаться.

И она нашла в его рамках свой стиль, свой почерк: ее театр приправлен клоунадой, и здесь это уместно и работает на спектакль. А еще она умеет вытащить из абсурдистской пьесы смыслы и сделать их явными для широкой публики, как правило, не слишком подготовленной и не очень ориентирующейся в театральных направлениях. Ее спектакли по Ионеско и Беккету не умозрительны, но умны, не скучны, актуальны, наконец, насквозь театральны. Они «забирают» зрителя, втягивают в свое поле, зрителю там становится интересно, весело, а потом – оп – уже никуда не денешься, приходится думать и делать выводы. А они могут быть не так уж и веселы. И приходилось даже видеть, как человек прожил весь спектакль, впустил в себя, пережил его, все понял – и отчаянно запротестовал: зеркало оказалось слишком откровенным. А режиссер радовался такому неприятию: сработало.

Это было на спектакле «Между жизнью и… сновидением» по пьесе Э. Ионеско «Жертвы долга». Подобное происходит и на спектакле «В ожидании Годо» по С. Беккету. Его эстетика знакома и ожидаема, и здесь это хорошо. Одинокое сухое дерево подсказано автором. А вот то, что Мальчик расчетверился, приобрел некоторые ангельские внешние признаки и сопровождает, в первую очередь, звуковó, весь спектакль, – изобретение режиссера, и оно вполне естественно в этой системе координат. (Мальчик-квартет – Айна Мустафина, Елена Сапегина, Наталья Файзуллина, Кадрия Биккинеева.)

Беккет, как известно, запретил использование музыки в постановках «Годо». И спектакль имеет сопровождение не музыкальное, но звуковое – назвать его шумовым как-то неловко. Эти звуки сопровождают и комментируют действие, складываясь в партитуру эмоций с акцентами смысла и в то же время создавая ощущение отдельного, не очень дружественного пространства-космоса, окружающего героев. И тихое постоянное журчание воды где-то на втором или третьем плане легко трактуется как течение времени. Вернее, даже так: Времени, потому что оно в этом мире-космосе – все, оно всевластно и настолько самодостаточно, что героям (и нам вместе с ними) не совладать с ним, не понять, не «ухватить за хвост». Сколько времени проходит между событиями первого и второго актов? Для одной пары героев – день, для другой – лет двести.

Крайне увлекательно следить и за пластической партитурой спектакля. Владимир и Эстрагон (Владимир Елымчев и Владимир Весский) стеснены в движениях, у них проблема не только с ботинками и брюками – это вообще проблема свободы существования в имеющемся мире. А уйти нельзя – надо ждать Годо. Порой им удается как-то приладиться к пространству, даже обрести свободу движений и что-то станцевать, «стрюкачить» на радость зрителям, пожонглировать шляпами, только после этого они вновь сгибаются, хромают и охают – снова не вышло убежать от своих невидимых пут. И застывают неподвижно в финале и первого акта, и второго, повторяя недействующее заклинание «пошли, пошли». У Поццо и Лакки (Владимир Сотников и Николай Королев) все не так разнообразно. У Поццо поначалу нет проблем с движением, а потом он малоподвижен в силу слепоты – но это следствие конфликта со временем. Лакки свою свободу потерял так давно, что и не вспоминает о ней и движется только по приказу. И танец его поэтому неестествен и трагикомичен – своеобразное пластическое напоминание о жанре спектакля.

Поццо «отыгрывается» на диалогах и монологах. Одно из самых действенных средств актуализации смыслов и одновременно притяжения зрителей – интонация. Актеры владеют ею виртуозно, с ее помощью выявляя мысль, давая оценки, переключая эмо-циональные поля. Режиссер пользуется этим чисто театральным, не прописанным автором средством свободно, смело и, что важно, в меру.

Самое сложное, наверное, при постановке абсурдистской пьесы – найти логику персонажей, обосновывающую их действия, способ существования в данной эстетике. Снежане Савельевой и ее актерам удалось найти ключ к воплощению беккетовских героев – не вполне людей, но и не сконструированных схем, неких существ, лишенных чего-то главного – должно быть, смысла жизни. Оттого их мысли и эмоции не имеют начала и конца, обрывочны и несущественны для хода событий. Владимир и Эстрагон знают лишь одно – надо ждать Годо. Поццо и Лакки не имеют и этой цели. Впрочем, наличие цели героям не очень помогает, точнее, никак не помогает – ни что-то решить, ни понять, ни сдвинуться с места и что-то сделать.

Персонажи спектакля живее и симпатичнее героев пьесы, беспросветной – как почти все у Беккета. Зрители их принимают, сочувствуют, смеются и так незаметно впускают в себя вопросы, поставленные автором. Вопросы совсем несмешные: успеваем ли мы жить или дни за днями ждем чего-то лучшего? Успеваем ли подумать, зачем живем, помним ли о неминуемо уходящем времени? Слышим ли мы, знаем ли друг друга? Задать спектаклем такие вопросы и сделать это легко, не назидательно, не вымученно – дело непростое. Театр «Ad Liberum» это умеет. Я же говорю, повезло.